УИКНО

Авторы – Канев Вадим, студент 2 курса исторического факультета СыктГУ, Канева Ирина, учащаяся 9 класса школы №37 г. Сыктывкара, Республика Коми

Научный руководитель – Канева Татьяна Николаевна, преподаватель истории школы №37 г. Сыктывкара, Республики Коми.

5 июля 1929 года из города Кемь Соловецкого архипелага вышел курсом на Архангельск – устье Печоры – устье Ижмы старенький пароход "Глеб Бокий". На его борту находилась комплексная экспедиция ОГПУ СССР для поиска нефти и разработки месторождений нефти. Так было положено начало советскому периоду освоения месторождений полезных ископаемых на территории Коми края. В 1931 году был создан Ухто-Печорский трест (Ухтпечлаг), который к 1938 году разросся и разделился на дополнительные ветви. Появился среди них и Ухтижемлаг. Возможно, с этого времени пристальное внимание уделяется органами НКВД поиску и разработке полезных ископаемых в Коми крае. Попал в сферу внимания НКВД и Троицко-Печорский район. При этом обращается внимание на наличие здесь, по р.р. Печоре и Илычу, таких полезных ископаемых, как медные руд,. флюорит, свинцовые и цинковые руды, золотопроявления. Богат данный район был так же и лесом, в котором так же нуждалось государство. Наличие рек Печора, Илыч, по которым можно было сплавлять лес, так же имело немаловажное значение.

Глядя на карту "ГУЛаг в Коми крае", обращаешь внимание на то, что район верхней Печоры и Илыча на ней практически не задействован. Тем не менее, побывав в школьной историко-краеведческой экспедиции в 2000 году по р. Илыч, собрав большой материал в виде воспоминаний старожилов – очевидцев, обследовав места расположения спецпоселков, лагпунктов. Проработав архивный материал. Приходим к выводу. Что в данном районе существовала достаточно разветвленная сеть спецпоселений, где работали. Как представители местного населения. Репрессированные, как кулаки, староообрядцы, так же и политссыльные. Среди них было много украинцев, белорусов, немало было и русских. Много здесь было и немцев, поляков, румын, литовцев. Со школьной экспедицией мы проехали по реке Илыч от Усть-Илыча до урочища Шонтым –Прилука. В наши задачи входил опрос местного населения, старожилов с выяснением где, когда ных. Устные воспоминания старожилов нашли подтверждение в некоторых архивных материалах.

Больше всего нас интересовало урочище Шонтым, где, по сведениям местного населения, в 40-50-х годах находился лагпункт, в котором работали ссыльные и мобилизованные из местного населения в трудармию по полученной колхозами разнарядке молодые девушки и парни. Работали здесь, по сведениям старожилов, и дети спецпоселенцев, живших в других лагпунктах. Работали эти люди на рудниках по добыче свинца. Нами было обследовано место, где располагался поселок, кладбище, оставшиеся штреки рудников. Составлен план поселения (по остаткам срубов бараков, землянок), найдена тропа, заросшая, по которой таскали рабочие на себе корыта с рудой из верхних шахт, которые сейчас засыпаны. Составили примерный план кладбища, где хоронили умерших от непосильной работы, голода и холода. Мы обследовали шахты – штреки, что выходят на берег Илыча. Составили их план. В ходе экспедиции удалось встретиться с несколькими оставшимися в живых старожилами, очевидцами тех давно минувших лет. Некоторые из них, будучи 14-15 летними подростками работали здесь, или работали их родственники. Интересные сообщения нам дал Попов Игнатий Александрович, 1933 г.р., Максимова Людмила Васильевна, 1928 г.р., Ефремова Вера Ефимовна, 1913 г.р., Растворов Семен Григорьевич, 1933 г.р., Камбалова Тамара Михайловна, 1924 г.р. и др. По возвращении была проведена работа в архиве по поиску материалов по Шонтыму, но безрезультатно. Возможно, эти материалы были изъяты в свое время органами НКВД. Мы нашли достаточно большой материал по лагпунктам, расположенным по рекам Илыч, Когель, Усть-Ляга, Чолач, Прокавиджбож, Мишкин-ель, Вань-Прилук, Чукля–кост, Паде-Иван, Усть-Илыч, Егра-ляга, и т.д. – Шонтым –Прилука нигде не упоминается. Но при этом, местные жители – старожилы указывают, что здесь было поселение, да и наши находки явно свидетельствуют о жизни здесь в какой-то период времени. Собирая материал для работы, пришли к выводу, что данный район не слишком изучен по той причине, что до 1948 года он административно был подчинен Архангельской и Пермской губерниям (областям). Только с декабря 1948 года Троицко-Печорский район находится в составе Коми АССР.

В работе использовались фонды архивов НА РК, КРГПА РК, воспоминания живых свидетелей – очевидцев событий. С помощью очевидцев был откорректирован план поселения и кладбища на Шонтыме. В разговорах с местными жителями мы узнали, что по реке Когель было несколько лагерей, даже указали примерное их расположение, куда с началом войны было завезено большое количество поляков, сказали, что есть там "польское кладбище". Упоминают старожилы литовцев и немцев, которых везли на барже вверх по Илычу, а слабых и больных скидывали просто в воду. Местные люди время от времени вылавливали эти тела и предавали их земле. Так, в деревне Максим нам показали особняком стоящую на краю кладбища литовскую могилу. Человек, который там похоронен был выловлен из реки, после того. Как его обессилевшего сбросили с баржи, а доплыть до берега у него сил не хватило. Очень похожим на кладбище репрессированных, было кладбище недалеко от Усть-Ляги, где так же в 40- 50 годы был лагпункт. Указали нам место, где было сделано отдельное захоронение женщины, так же сброшенной с баржи, поднимающейся вверх по Илычу. Похоронили ее на берегу реки около д. Сарьюдин.

Все лаготделения делились лагучастки, а те в свою очередь – на лагпункты. В каждом лагпункте заключенные были организованы в рабочие колонны, колонны состояли из бригад. Каждый лагерь имел пересыльные пункты. Базы снабжения, авто-тракторные базы, аэродромы. Людмила Васильевна Максимова (Нагорных), работавшая на Шонтыме, говорит, что попали они с отцом туда из Пермской области, через лагерь Волосницу. Управление, через которое ее отец попал на Шонтым, называлось Ныроблаг. Располагалось в Пермской области. В местечке Курья (на реке Печора) был аэродром, где работали политзаключенные. Что касается Шонтыма, то сюда людей привозили по весне или осенью, по большой воде на барже, которую тянул пароход "Социализм".

Продовольствие так же завозили на барже до Аньюдина 1-2 раза в год, дальше на лодках перевозили на о. Владимир, где был склад и имелся сторож-охранник. Здесь же в зимнее время ссыльные утрамбовывали лыжами или ногами площадку, чтобы мог приземлиться самолет. На нем так же изредка привозили продукты, снаряжение, инструменты, взрывчатку и т.д. От О. Владимир до Шонтыма затем люди везли груз на нартах и собаках 15-20 км. У сторожа, его поселенцы называли "пушником" на острове была рация.

Что касается предистории освоения Шонтымского месторождения свинца – считается, что оно открыто было еще до революции, его исследовали в 1909, 1911 годах.. Однако, задолго до этого некий ученый- геолог Александр Андреевич Кейзерлинг в 1843 году получил задание – исследовать Печорский край. Маршрут был велик – 7900 верст, в маршруте упоминаются Печорский погост (Троицко-Печорск), Илыч, Ляга, и т.д. существует легенда, что кейзерлинг по Илычу шел целенаправленно на Шонтым – Прилуку, но не дошел 4 версты – повернул обратно. Предполагают, что местные коми мужики, преднамеренно, обманным путем, его не довели до этого места. Как-так – не знает коми языка, плохо владеет русским, какой-то иностранец – и открывать ему маленький их секрет не годится. Местным охотникам месторождение свинца было известно уже давно, они добывали его и пользовались им в своих охотничьих целях.

Согласно архивным данным, в 20-30-е годы ХХ века здесь вели свои научные исследования В.А. Варсанофьева, Н.Н. Иорданский, В.В. Пиотровский. В 1944 – 1946 годах геологическая партия под руководством Варсанофьевой В.А вновь ведет исследования в пределах уже созданного Печоро-Илычского заповедника. В 30-40-е годы на территории заповедника партии Ухтпечлага и Ухтижемлага вели работы по вопросам промышленной оценки отдельных месторождений. В сущности это были попытки обнаружить крупные рудные месторождения или богатую россыпь золота, разработка которых могла быть начата с незначительными затратами в условиях имевшейся системы ГУЛага.. О работе геологических экспедиций в 50-е годы в данном районе в фондах архива уже упоминаний нет. Однако мы нашли вполне вещественное подтверждение, о том, что здесь работы геологические велись – это два еле заметных среди деревьев на скале столбика с надписями, сделанными красной краской: "СКГЭ, К-7, 53" и "СКГЭ, К-4, 1953", расположенных около Шонтымских шахт-пещер.

Согласно сведениям, полученным от очевидцев и участников событий тех лет, поселок на Шонтыме открыли в 1941 году. Сюда на барже к подножию гор привезли первую партию заключенных, человек 50-60. Их привезли осенью на пароходе "Иванов". Люди были изможденные, худые, в фуфайках, многие еле стояли на ногах, падали с баржи в воду, тонули. Ефремова Вера Ефимовна вспомнила, как она с другими девушками нашла на берегу труп человека, прибитого волнами, когда его перевернули – оказалось это была женщина, но одета была в штаны и фуфайку. Председатель колхоза пообещал заплатить по 10 рублей тем, кто ее похоронит, так ее на берегу и закопали, сбросили в яму и засыпали землей, без гроба, без документов.

С первой партией рабочих-ссыльных вместе с отцом приехала на Шонтым Максимова (Нагорских) Людмила Васильевна. Отец ее – Нагорских Василий Дмитриевич был отправлен из Пермской области, где ранее был партийным работником, в Волосницу для организации охраны лагерей. Оттуда затем попал на Шонтым, с ним была и его 13 летняя дочь Люся. Здесь он получил должность интенданта, ведал продовольствием, техникой, складом. О нем отзывались неплохо. Вспоминает Попов Игнатий Александрович о том, что его "дед охранял продукты, которые вывезли из Сарьюдина, но часть зерна, муки исчезла – то ли люди нечестные взяли, то ли мыши растаскали – получилась недостача. На деда чуть не завели дело, но спас положение Нагорских Василий Дмитриевич. Через него сумели как-то списать недостающее зерно".

Вспоминают старожилы и управляющего Петренко: "забавный был мужик, все в лаптях ходил",или "Петренко – хороший был человек. Как–то перевозили муку на лодках, а они длинные, с низкими бортами, доверху груженые мешками, легко переворачиваются. Поднимали груз против течения, на шестах, только местные парни могли это делать хорошо, а русские –нет. Много тогда лодок перевернулось, утопили мешки с мукой. Все боялись – засудят. Петренко помог, как-то прикрыл виновных".Люсе Нагорских хотя и было всего 13 лет, она работала на руднике учетчицей. Таких, как она детей-подростков здесь было немало, они работали наравне со взрослыми, старались выполнить норму практически на голодный желудок. Максимова Л.В. вспоминает: "Петренко мне все говорил – "ты, Люся, не жалей, хоть 1% приписывай ребятам сверх выполненной нормы, а то им пайки урежут. И так все голодные, еле держатся".

Эта же первая партия ссыльных строили свои жилища. Сначала это были землянки, в которых было тесно, холодно и грязно. Нами обнаружены следы трех землянок. Позднее, когда приноровились к жизни, построили бараки, баню, столовую-пекарню, домик для управляющего, там же поселилась и семья Нагорских. Землянки использовали под склады. А когда было половодье и затопляло поселение, то рабочие снова ютились в сырых и холодных землянках. Бараки строили из леса сами. Валили тут же лес, обрубали сучья, шкурили. Была в поселке одна пожилая женщина, которая руководила бригадой женской по распиливанию бревен на доски поперечной пилой. Это была неимоверно тяжелая работа.

На второй год (1942 г.) на Шонтым привезли еще людей. За зиму часть людей умерло и рабочих рук не хватало. Теперь здесь стояло порядка 5-6 бараков, в которых ютились в тесноте рабочие. В бараках жило по 15-20 человек, а размеры их, судя по остаткам срубов, не превышали 10х3 метра. Т.е на работника приходилось жилища по 1-2 кв.м. В стороне от поселка, метрах в 100 находился склад для взрывчатки и склад для инструментов. На горе, к которой вплотную примыкал этот миниатюрный поселок, были вырыты ледники и хранилища. В этом же году было построено помещение для дизельной станции.

Работали на руднике в основном подростки. И парни, и девушки, взрослые были, но они жили особняком. Называют фельдшера-поляка, старичка. "Вредина был. Совсем не давал поблажки никому. Даже чуть-чуть отлежаться, отдохнуть не позволял". Еще называют, работал кузнецом – поляк. А буровым мастером – Леонид.

Работа была очень тяжелая. Рубили руду, бурили вручную, потом позже привезли буровые установки (следы от бурения нами обнаружены по всему периметру в шахтах-штольнях). В штреки рабочие спускались в бадьях на веревках, в них же поднимали руду наверх. Затем эту руду волокли несколько километров по верху (по горе, т.к. основная часть штреков была не со стороны реки, а с другой стороны горы) в корытах на себе. Позже появилось несколько лошадей. Работали и зимой и летом. По 10-12 часов в день. Нормы были очень большие и далеко не все могли с ними справиться. Многие были надорваны.

Сохранились 2 шахты, в которых работали поселенцы. Они выходят на берег реки Илыч. Одна из этих шахт находится высоко над рекой примерно на 40 метров над водой. Другая значительно ниже – метра 4 над водой. К верхней шахте со стороны берега вела раньше лестница, по которой поднимались рабочие. На очень крутом склоне имеется осыпь выработанных пород свинца, сейчас он окислен и имеет черный цвет. Раньше, как говорят очевидцы "было очень красиво, особенно, когда светило солнце. Склон горы, переливался и блестел". Верхняя шахта имела размеры: длина – 8 м, ширина – 1,6 м, высота на входе – 1,8 м, в глубине – 1,5м. Вверх по течению р. Илыч метрах в 100 от верхней шахты расположена еще одна шахта. Ее длина – 15 метров, ширина – 2 метра, высота на входе – 1,5 м, в глубине – 1,3 м . на расстоянии 8 метров от входа влево идет ответвление (боковой штрек) длиной – 3 метра, шириной – 1м, высотой – 1.3 м. Вниз по течению реки от нижней пещеры на расстоянии 15 – 20 метров обнаружены остатки деревянного сооружения – бревна с железными большими болтами, штырями. Рядом – ровная площадка. Наше предположение, что это, возможно, была пристань. Позже в беседах со старожилами – подтвердилось. Сюда складировали руду, затем. Когда по большой воде сюда приходил пароход, загружали баржу и увозили руду.

Расстояние от этих шахт до места поселения, где жили рабочие примерно 500–700 метров вниз по реке вдоль берега, где проходила тропа. Поселение расположено на очень небольшом пространстве, единственно пригодном для этого. Рядом – вокруг скальные выходы, примыкающие прямо к реке. На противоположном берегу – низина, болотина. Весь участок, где был расположен спецпоселок занимает площадь длиной 500 м и шириной 100 метров. Поселение расположено на очень невысокой террасе, поэтому, когда начиналось половодье, рабочим приходилось уходить в землянки, что расположены были на склоне горы.

Бытовые условия рабочих Шонтыма были очень плохие. Было очень холодно, хотя привезли железные печки, они дымили, были маленькие и не нагревали хорошо помещение. Поселенцы приноровились обкладывать их большими камнями, чтоб тепло дольше держалось, но это мало спасало положение. Мокрую одежду – фуфайки, ватники, обувь сушить было негде. "По вечерам в бараках и землянках стоял сплошной пар и смрад", - вспоминает Максимова Людмила Васильевна.Одежду выдавали казенную, но очень редко, приходилось беречь, латать, штопать, иначе не в чем будет ходить на работу. Кормили в столовой ( с другой ее стороны была пекарня), выдавали паек по карточкам, некоторые работники получали зарплату. Зарплату, правда, выдавали не всегда, часто задерживали или заменяли карточками. В целом, питание было скудным, пайки очень маленькие. Многие, не выдержав тягот, лишений, голода, холода, болезней (у фельдшера из лекарств был только йод) – умирали. Нами обнаружено кладбище, которое находится в 100 метрах от поселка, ниже по течению реки, сильно заросшее деревьями. Имеются порядка 15-20 небольших западин, овальной формы, расположенных рядами, но некоторые выбиваются из рядов. Очень плохо видны на поверхности. . В нашем распоряжении имеется докладная записка о трудовом использовании и жилищно-бытовых условиях спецпереселенцев-"власовцев", трудоустроенных в Троицко-Печорском районе.. Она была написана в январе 1947 года и в ней содержался анализ тех условий, в которых жили и работали большинство спецпоселенцев в данном районе. Не составлял, видимо, исключение и Шонтым – Прилука. Записка была адресована секретарю обкома ВКП(б) Тараненко А.Г. В документе говорится, что жилищно-бытовые условия крайне неудовлетворительные у спецпоселенцев: люди в подавляющем большинстве размещены в землянках, не пригодных для жилья в зимних условиях, и требующих капитального ремонта.

Бараки и землянки спецпереселенцев предметами домашнего обихода не обеспечены, спят люди на двухъярусных нарах, сплошняком стоящих в помещении. В жилых помещениях холод, сырость, со стен течет. Темнота, распространены клопы, тараканы, антисанитария, большая скученность.

Печные приборы неисправны. Дымят, керосиновых ламп нет, рабочие пользуются коптилками и лучиной. В лагпунктах бани не работают или работают нерегулярно. О дезокамерах, прачечных и сушилках люди слыхом не слыхивали. Стирают, сушат белье рабочие, где придется. Мыло выдается от случая к случаю, вследствие чего – массовая завшивленность людей. Постельного белья нет. Спят рабочие на голых нарах или матрацах, часто накрываясь сырой одеждой. Теплой одеждой, обувью, нательным бельем рабочие обеспечены плохо, так, в соседнем лагпункте "Усть-Ляга" на 33 рабочих выдано за год 9 пар валенок, 12 фуфаек, 30 пар нательного белья, 18 матрацев, ватных брюк – 14, 10 одеял, простыни, наволочки, шапки, рукавицы, портянки не выдавались. В связи с плохим обеспечением теплой одеждой и обувью на лагучастках имеются случаи прогулов и обморожений.

Общественное питание не организовано, котлопункты – примитивные, пища однообразная и невкусная. Имеются случаи, когда положенную норму продуктов не выдавали полностью. Мясо часто поступает в пищу тухлое, картофеля нет. Имеются частые случаи перебоев с хлебом и сахаром.

Что касается производства. В справке отмечается, что производственное обучение на местах отсутствует. Организация труда плохая, инструменты не заправляются. Высокий процент травматизма, даже со смертельным исходом.

Медико-санитарное обслуживание рабочих поставлено плохо, медикаментов нет, среди рабочих высок процент заболеваемости гриппом, пеллагрой, дистрофией. В связи с плохими жилищно-бытовыми условиями в последнее время увеличилась тенденция к совершению побегов. Бежать из этих глухих мест, где нет дорог, троп – дело очень рисковое. Тем не менее, отчаявшиеся люди бежали. Старики вспоминают о случаях побегов из этих мест. Так, для двоих беглецов, пойманных в 2 км недалеко от о. Владимир в урочище Владимир, это мероприятие закончилось трагически, они были убиты. По сведениям очевидцев, работы на Шонтыме были прекращены в 1946 году, оставшихся работников вывезли. Людмила Васильевна проработала на Шонтыме 1 год, а ее отец Нагорских Василий Дмитриевич был там 3 года.

Шонтым обезлюдел, все было брошено. Через 6 лет о нем снова вспомнили. В 1952 году сюда вновь везут партию заключенных на пароходе "Иванов". Это были, по словам Попова И.А., немцы, румыны, поляки, литовцы. Были и русские – "власовцы". Привезли сюда снова человек 50-60, была сними и охрана. Работы по добыче свинца снова были возобновлены. Из местных жителей так же нанимали для работы на руднике людей. Так, Ефремова (Мезенцева) Вера Ефимовна вспоминает, что ее сестра Анна даже вышла замуж за немца Краузе Артура, они переехали в другой лагпункт, но он вскоре погиб при сплотке плотов. На Шонтыме работа велась в крайне тяжелых условиях, бытовые условия так же оставляли желать лучшего. Производительность труда была крайне низкая. За малоэффективностью работ, малыми их нормами, отсутствием дорог, транспорта в 1956 году работы на руднике вновь были свернуты. Оставшихся рабочих вывезли в другие лагучастки. Шахты-штольни были взорваны и завалены. Инструменты, орудия труда, техника были погружены на баржу и вывезены. Постройки позднее были разобраны рачительными местными жителями и сплавлены в д.д.Аньюдин, Сарьюдин. Так прекратило свое существование спецпоселение Шонтым-Прилука. Возможно, в справках НКВД оно именовалось по-другому.

От тех людей, которые здесь, в северной, не всегда ласковой тайге работали, горевали, радовались мелочам, влюблялись, здесь остались только зарубки на толстых стволах старых берез, - те шрамы-надрезы, что спасали когда -то обессиленных людей – давали витаминный березовый сок, толстенные пни от спиленных деревьев да могучий кедр на склоне горы – живой свидетель, хранящий многие тайны, в ветвях которого на самой макушке запряталась забытая кем-то колотушка для сбивания шишек. Упавшая под ноги шишка покатилась вниз по склону, туда, где было поселение, как бы приглашая еще раз на прощание ступить на это место и вспомнить о Шонтым–Прилуке.